Недалеко от деревенской детской площадки белая лошадь задумчиво жевала сено и искоса поглядывала на ребят. Те, в свою очередь, тоже разглядывали ее во все глаза.

– Ой, я так боюсь лошадей! – испуганно сказала Ира.

– Нет, лошади добрые, сильные и умные, чего их бояться! – возразила Маша. – А вот гуси шипят и щипаются, я от них всегда шарахаюсь!

– Ладно вам – лошади, гуси! – передразнил Дима. – Вы не видели рассерженного козла с во-о-от такими рогами! Я еле от него спасся, перепрыгнув через высокий забор!

– А я вот больше всего боюсь больших ворон! – призналась Катя. – У них такие острые клювы и когти, крылья широкие… А как они каркают! Как будто хохочут по-человечески, ужас!

– А мне однажды попалась целая стая ворон! – вступил в разговор Ваня. – Сидели на нашей яблоне. Я как закричу! И они сразу же все улетели!

– Ну и любишь же ты, Ваня, пыль в глаза пускать! – засмеялась Маша.

– Пыль в глаза? – удивился Ваня. – Так везде же трава, нет никакой пыли…

Маша пожала плечами:

– Вообще-то я тоже не знаю, откуда это выражение, но моя бабушка всегда так говорит, когда я немного фантазирую!

– Пускать пыль в глаза, дети, – раздался негромкий голос, – означает хвастаться, излишне приукрашивать, выпячивать и преувеличивать какие-либо свои достоинства и заслуги!

Оказывается, пока ребята увлеченно беседовали, к ним незаметно приблизилась белая лошадь. И она оказалась говорящей!

– А как появилось это выражение – “пускать пыль в глаза”? – спросила Маша.

Лошадь встряхнула гривой:

– В старину богатые господа катались в нарядных скоростных экипажах по пыльным проселочным дорогам. Они демонстративно обгоняли медленные крестьянские повозки, наполненные различными товарами и вещами. При этом поднимались столбы пыли, которая летела на крестьян. Они после этого долго стояли и протирали глаза, поминая господ недобрым словом.

С тех пор, чтобы подчеркнуть хвастовство человека, говорящего или делающего что-либо напоказ, говорят: «Он пускает пыль в глаза».

После этих слов лошадь повернулась и медленно побрела обратно.

А ребята долго еще молчали, обдумывая услышанное…